Интим предлагать
Работа легкомысленного и весёлого поведения, что не отменяет тонкости высказывания: обворожительно присваивая роман XVIII века, Артемий Болучевский, Яна Кузина и Николай Тарасюк разыгрывают каскад историй о соблазнах, желаниях, необременительных неприятностях и вечном диалоге с самим собой.
Вступительные титры – на миниатюрном экране, определяющем геолокацию эпизодов и расшифровывающем забытые слова – обещают путешествие и в прошлое, и в будущее (куда возьмут всех, кто выключит телефоны). Будущее себя не выпячивает – напоминает о себе разве что гулким электронным саундом. В остальном и костюмы на элегантнейшем актёрском трио – не знаю, такие уж точно, как двести с лишним лет назад или нет, но определённо из другого, старинного мира (некоторые, что появятся в течение действия, состарены настолько искусно, что запросто принимаются за дорогостоящий винтаж).
И минималистичные декорации – оттуда же, из прекрасного минувшего далёка,
имитируют дезоближан (модную для 1780-х годов коляску, рассчитанную на одного эгоистичного путника), порхают пасторальными облачками и мерцают несегодняшними пейзажами. Есть мимолётные пластические стилизации под немое кино – понятно, что анахронизм, но тоже отсылающий к условному прошлому.
И, что совсем удивительно,
текст ироничного англичанина Лоренса Стерна не подвергнут современному опрощению; адаптирован для театрального исполнения, но не упрощён, однако и без поспешной актуализации звучит ничуть не архаично,
пусть и не отказывается от вышедших из употребления слов. Тень настоящего времени возникнет, когда перед героем Стерна, путешествующим по Франции без необходимого паспорта, замаячит призрак несвободы – Бастилия, тюрьма; но этот нехороший фантом быстро развеется, благодаря вмешательству влиятельного чиновника, зачарованного шекспировскими нотками в имени героя – Йорик. Причём тут будущее? При всём: носишь ты кафтан или худи, обедаешь фрикасе или Fritos, твоим бессменным собеседником всегда останешься ты сам; не важно, какое тысячелетье на дворе. И новый спектакль камерной «Среды 21», красиво выстраивающей репертуар из доверительных «песен» о главном, есть материализация такой неподатливой для публичных откровений вещи, как внутренний диалог.
Полину Кардымон многие любят за «Коромысли», цикл спектаклей, осмыслявших русский фольклор. Я помню и галлюцинаторную то ли пост-, то ли предапокалиптическую комедию «Грибы» – с минимальным фолк-вторжением. И строгий, но и щемящий перформанс по письмам Андрея Платонова «Время, которое я у вас займу, будет коротким» – совсем без фольклора. После «Сентиментального путешествия» очевидно, что в экспериментальном поле режиссёрских интересов материал, содержащий серьёзные исторические пласты. Погружаться в которые Кардымон позволяет легко, на воздушном стиле;
её театр – всегда свободный театр; даже когда берётся за инсценировку самокопания,
которому так самозабвенно и находчиво предавался Стерн. (Кстати, копание в прямом смысле слова Кардымон предпринимала – когда сама бралась за лопату для перформанса «Котлован», но это просто к красному словцу пришлось; проверяю свою память на прочность).
Сюжет «Сентиментального путешествия» – путевые заметки англичанина, метнувшегося во Францию после неловкого диалога с продвинутым соотечественником. «– Во Франции, – сказал я, – это устроено лучше. – А вы бывали во Франции? – спросил мой собеседник, быстро повернувшись ко мне с самым учтивым победоносным видом. «Странно, – сказал я себе, размышляя на эту тему, – что двадцать одна миля пути на корабле, – ведь от Дувра до Кале никак не дальше, – способна дать человеку такие права. Надо будет самому удостовериться». С этого диалога начинается и роман, и спектакль; пакующий чемоданы основательный Йорик – Артемий Болучевский – ведёт его с игривым персонажем Николая Тарасюка; на первых минутах спектакля это, как и в книге-первоисточнике, два разных героя. Но только на первых минутах: скоро становится ясно, что актёры играют одного человека (лишь иногда принимая обличья второстепенных «неписей» или аллегорий),
эго и альтер эго; почти как в «Бойцовском клубе» – только тут обладатель рацио и пленник чувств то и дело меняются местами;
это блистательный спарринг, точёное артистическое партнёрство, не теряющее горячего румянца вплоть до взрывного, по панку, финала.
Партнёрство, подкреплённое ненавязчивой хореографией актрисы Мастерской Брусникина Дарьи Ворохобко – тройное. У Яны Кузиной совсем иная роль – вернее, роли:
ей одной приходится воплощать всех дам, искушающих Йорика на французских просторах и при свете свечей в интерьерах.
И тут, и там возможны грех и срам; слабостям сердца Йорик противостоит как может. В описании этого вечного боя – покой тут даже не снится – роман Стерна более ироничен, нежели фриволен – не «Декамерон», святых не выноси, автор-то, как никак, был священником и сочинял не только светскую прозу, но и проповеди. Но именно озорство и сексуальный вайб во многом ведут спектакль; похвальная сентиментальность!
© Фотографии Маргариты Денисовой предоставлены пресс-службой театра
